“Для него существовал только письменный стол и никакого желания публичной деятельности”.
Леонид Зорин о Борисе Васильеве
В произведениях писателя часто рассказывается о том, что на сухом языке сводок называется “бой местного значения”. То есть не влияющий глобально на общий ход сражений. Но именно из таких “не значимых” событий в конце концов и сложилась наша Победа. Когда кто-то принимал бой, априори неравный, что называется, с превосходящими силами противника. Таковы девчата и их старшина из знаменитой повести “А зори здесь тихие…”, Коля Плужников из романа “В списках не значился. Но такими же чертами характера наделены герои Бориса Васильева, жившие в мирные годы, — ребята из разношерстного 9 “Б” (“Завтра была война”), лесник-”бедоносец” из романа “Не стреляйте в белых лебедей”, нелепая бухгалтерша (“Жила-была Клавочка”), капитан старой речной посудины (“Иванов катер”) и многие другие. Таким был и сам Борис Васильев. Хотя, когда смотришь на его благородные седины и аристократические (подлинные, а не псевдо) черты лица, даже и не поверишь, что жизнь писателя состояла из боев местного и не местного значения.
Есть такая профессия — Родину защищать
Васильев родился 21 мая 1924 года в Смоленске. Его отец был потомственным офицером и служил в царской армии. Позже Борис, чьи детские годы сопровождались активным противостоянием “белых” и “красных”, спросил у отца — как это он перешел к большевикам? Лев Александрович ответил, что, отрекшись от престола, Николай II как бы освободил офицеров от присяги и он сделал такой выбор. Возможно, мужчина думал не о себе и не о карьере, а прежде всего — о своей молодой жене, Елене Алексеевой, настоящей дворянке. Обоим в 1917 году было по 25 и у них уже росла дочь.
Но через год Елену арестовали именно как жену бывшего царского офицера. Видимо в это время глава семьи был на фронте. Пока разобрались, женщину успели приговорить к расстрелу. К счастью, чуть ли не в последнюю минуту Васильеву повелели не трогать, но с тех пор, как рассказывают, с ее лица навсегда исчезла улыбка, а из души — радость.
Было ли счастливым детство Бори Васильева? Трудно сказать. В одном из его произведений есть такой момент: малыш просыпается ночью и видит, как родители сжигают фотографии. Статные мужчины в военной форме, изысканно одетые женщины — все летели в огонь На вопрос перепуганного ребенка родители ничего не отвечают. Только уговаривают: молчи! Васильев вспоминал, что никогда отец и мать не обсуждали при детях жизнь, которая была у них до революции.
Все знают и любят фильм “Офицеры” с Георгием Юматовым, Василием Лановым и Алиной Покровской. Зрители редко запоминают сценаристов. Так вот, одним из создателей сценария картины был Васильев. Конечно, сейчас вряд ли кто-то бы согласился изменить хоть слово в этом фильме, но изначально предполагалось, что он будет двухсерийным. По замыслу, Алексея Трофимова должны были арестовать. Это автобиографический факт — на некоторое время в заключении оказался отец писателя. Спасло его только то, что он сидел вместе с Рокоссовским, за которого ходатайствовал Семен Буденный.
Понятно, что в советское время черные страницы истории нашей армии предпочитали не перелистывать. Кстати, Юматов настолько впечатлился биографией Льва Александровича, что попросил гримера сделать постаревшего Трофимова максимально похожим на Васильева-старшего, отсюда пышная седина и усы.
…Воспитанием Бори в основном занималась бабушка. В доме было много книг, но эта женщина предпочитала французскую литературу, с ее романтическими героями. Боря таким и вырос. Трудно поверить, но когда 22 июня 1941 года объявили о начале войны, они, девятиклассники, кричали “ура” — наконец-то доведется проявить себя во всей красе, совершить настоящий подвиг! А может быть, им надоела школа, где периодически молодых людей ставили перед комсомольским собранием и заставляли отрекаться от собственных родителей. Все это Васильев описал в повести “Завтра была война”.
Как тут не вспомнить ровесника Бориса Львовича, поющего поэта и писателя Булата Окуджаву, который был старше всего на 12 дней. Отец Булата был расстрелян, мать сидела в лагерях, и он рвался войну, чтобы доказать: сын “врагов народа” способен по-настоящему любить Родину. Но Окуджаву война застала в Тбилиси, фронт был очень далеко, и долгое время военком гнал надоевших “школяров” доучиваться. Через 20 лет Булат Шалвович вошел в литературу с повестью “Будь готов, школяр”. И рассказывалось в ней не о победоносных сражениях, а о тяжелых буднях войны, увиденных глазами “книжного” мальчика.
Завтра была любовь
А вот Васильев старшие классы заканчивал в Воронеже, там обстановка была другая. И парня, не получившего аттестат, взяли добровольцем. Уже 3 июля 1941 год Борис Васильев в составе истребительного комсомольского батальона попал на фронт, и почти сразу же — в окружение. Борису удалось самостоятельно пробраться к своим лишь в октябре, но все равно он оказывается в лагере для перемещенных лиц. После “разборок”, которые окончились благополучно, получил направление в кавалерийскую, а потом — пулеметную школу. 16 марта 1943 года во время воздушного десанта он приземлился на минную растяжку и получил тяжелую контузию, на какое-то время потерял слух и зрение.
После госпиталя Васильев, к радости отца-офицера, поступил в Академию бронетанковых войск, хотя всегда мечтал заниматься историей и литературой. Соединить оба своих пристрастия ему удалось только на склоне лет, не многие в курсе, что из-под пера Бориса Львовича вышли произведения, посвященные русской истории. К сожалению, к тому моменту чтение умных книг сделалось трудным и немодным занятием…
…В академии его больше всего поразило, что вместе с ним учились девушки. Ему очень понравилась Зоря Поляк. “Ухаживались” они долго — их свадьба состоялась в 1945 году.
Встречу с Зорей Борис Васильев считал самой большой удачей своей жизни. Однажды, еще во время учебы в академии, они оказались на учениях. Курсантов привезли в поля, стояло лето и вокруг была россыпь цветов, из которых Борис решил немедленно набрать букетик для любимой. И вдруг оба увидели, что находятся на минном поле. Зоря решила, что она пойдет первой — ведь Борис плохо видел после контузии. Описывая этот эпизод, Васильев говорил: “Вот уже более шести десятков лет я иду по минному полю нашей жизни за Зориной спиной. И я – счастлив. Я безмерно счастлив, потому что иду за своей любовью. Шаг в шаг”. Именно Зоря Альбертовна стала прототипом таких героинь Васильева, как Искра Полякова (“Завтра была война”) и Соня Гурвич (“А зори здесь тихие…”).
Отец Зори Альберт Львович был врачом, подполковником медслужбы. После войны он жил и работал в Горьком (сейчас — Нижний Новгород) со второй женой. Там же на военном заводе работали инженерами Борис и Зоря Васильевы. Альберта Львовича очень любили в городе, попасть к нему на лечение считалось большой удачей. И все было прекрасно, пока в январе 1953 года, на фоне “всеобщей борьбы с космополитизмом”, не развернулось знаменитое “дело врачей”. Дошло до того, что родная сестра и ее муж посоветовали Борису немедленно развестись. А на заводе готовили партсобрание, и не нашли ничего лучше, как предложить грамотному, начитанному Васильеву выступить с разоблачительным докладом. Сказали ему: ты — в теме, у тебя жена еврейка. Васильев резко отказался, и первичная партийная организация ходатайствовала об исключении его из партии.
Своим голосом
Смерть Сталина в марте положила конец этому беспределу. В стране постепенно начались перемены, и Васильевы приняли решение уволиться из армии и переехать в Москву, хотя для кадровых офицеров это было не так-то просто. Бориса Львовича все больше тянуло за письменный стол. Он хотел писать о войне, но не так, как это было тогда принято. Ему казалось важным показать незаметных героев, которым не на что было рассчитывать, разве что на собственные чувство долга и совесть.
Зоря во всем поддерживала мужа. Она устроилась редактором на телевидение и несколько лет была главным добытчиком в семье, ведь дебют Васильева в литературе не был очень успешным.
Начал он как драматург. Спектакль по его пьесе “Танкист” быстро прикрыли. Первая повесть “Иванов катер” тоже пролежала в разных “столах” несколько лет. Ради хоть какого-то заработка Васильеву приходилось сочинять даже сценарии для первых выпусков передачи “Клуб веселых и находчивых” и киножурналов.
Слава пришла к нему после того, как в 1969 году руководитель журнала “Юность” Борис Полевой буквально вцепился в повесть, принесенную Борисом Львовичем в редакцию. Сейчас мы ее знаем как “А зори здесь тихие…”. Полевому категорически не понравилось название, которое дал автор, — “Весною, которой не было”.
Родилась эта знаменитая повесть из газетной заметки, что Зоря однажды показала супругу. Там рассказывалось о подвиге семерых бойцов, которые были “негодными к строевой” и после тяжелых ранений во время войны несли службу на Кировской железной дороге. Кто-то из них наткнулся на группу немецких диверсантов. Никто бы не осудил этих людей, если бы они просто сообщили куда следует. Тем более что война для них практически кончилась. Но они решили самостоятельно уничтожить лазутчиков, и после “боя местного значения” в живых остался только старшина.
Во время работы над сюжетом Васильева осенило: а что, если в подчинении у старшины будут молоденькие девчонки? Так появилась повесть, над которой потом рыдало не одно поколение читателей. “Зори…” многократно экранизировались и ставились на театральной сцене. До сих пор живут воспоминания о легендарном спектакле “Таганки” в постановке Юрия Любимова, ну и, конечно, никогда не постареет фильм Станислава Ростоцкого.
Возможно, кто-то в это не поверит, но собратья-литераторы не упускали случая покритиковать Васильева. После тех же “Зорь…” утверждали, что так не воюют. Попрекали за излишний натурализм, некоторые даже называли его “эротоманом”. Дескать, зачем он пишет о том, что высокая грудь Сони Гурвич помешала фашистам заколоть ее с первого раза; о том что героиня романа “В списках не значился” Мирра наивно прикрывает живот, пытаясь уберечь не родившегося ребенка от немецкого штыка. Васильев же не щадил читателя, показывая, насколько противоестественна война. И, кстати, Станислав Ростоцкий, потерявший на фронте ногу, был полным единомышленником писателя. Эпизод в бане, который в книге занимает полстранички, он превратил в яркую сцену, ради чего долго уговаривал молодых актрис раздеться. Зритель должен был увидеть прекрасные женские тела, предназначенные для любви и материнства, в которые через короткое время полетели немецкие пули и ножи.
К счастью, читатели с критиками либо не были знакомы, либо не соглашались. Борис Васильев стал одним из любимейших авторов в СССР. Не случайно 15 его произведений стали основами для прекрасных фильмов.
…И умерли в один день
Со временем супруги переехали в очень скромный дом под Солнечногорском. Трудно поверить, но собственные грядки выручили семью в начале 90-х — миллионером Васильев не был. Жили они очень дружно и всегда радушно принимали гостей.
Единственное, чего не дала судьба этой паре, — собственных детей. Они заботились о племяннице Зори Альбертовны. А когда в автокатастрофе погибла их близкая подруга, решили взять к себе ее двоих сыновей. Как рассказывала поэтесса Татьяна Кузовлева, близко дружившая с семьей Васильевых, один из мальчиков, Петр, потом воспитывался в другой семье, но часто бывал у Зои Альбертовны и Бориса Львовича. А вот Николай стал для них настоящим сыном.
Долгое время юноша радовал приемных родителей, он был талантливым, легко поступил в университет. Но со временем мужчина превратился в алкоголика, и это, конечно, сильно омрачило последние годы Васильевых.
Борис Львович до конца оставался красивым мужчиной. Возможно, он дожил бы и до своего столетия. Но в 2013 году умер его приемный сын Николай и любимая жена Зоренька. Он пережил ее всего на два месяца, не дотянув совсем немного до своего 89-го дня рождения.
