Не каждому дано, прожив всего 33 года, оставить такой след в искусстве и в памяти.

В фильмографии Евгения Урбанского 10 названий. Большинство из них – эпически обобщающие: “Коммунист”, “Баллада о солдате”, “Чистое небо”, “Большая руда”. Режиссеры звали его, когда нужен был герой, способный противостоять целому миру, шекспировского масштаба и страстей.

Его лицо и фигура были как будто вылеплены, глаза лучились. То, что он был очень похож на Маяковского, признавала муза “агитатора, горлана, главаря” Лиля Брик. Урбанский обожал поэзию Маяковского, читал его произведения как артист и просто друзьям.

При том, что он прошел через все изгибы своего времени, Урбанский “выпирал” из конкретного исторического периода и из профессии тех людей, которых играл. В нем видели былинного героя, срок жизни которого – всегда. 

Но он погиб в возрасте другого вечного героя.

Первая любовь

Женя Урбанский родился в Москве 27 февраля 1932 года. Отец был видным партийным работником. В феврале 1938 года Якова Самойловича Урбанского назначили на очень высокую должность, заместителем заведующего Отделом пропаганды и агитации ЦК Компартии Казахстана. На этом посту он проработал полгода, затем его арестовали. К счастью, не расстреляли, а отправили в лагерь в город Инту Коми АССР. В 1946 году освободили, но не до конца: Урбанский-старший был направлен на шахту в Инте. К нему тут же приехала жена Полина Филипповна с двумя сыновьями.

Значительную часть населения Инты составляли бывшие зэки, возможно, поэтому Женя усиленно занимался спортом. Ни о какой актерской карьере не мечтал. Гораздо больше его волновала девушка Оля, соседка приятеля.

Вместе с Олей они отправились поступать в столичные институты. Девушка – в педагогический, Евгений – в автодорожный. Но институт ему сразу не понравился. Он предпочитал проводить время на свиданиях, отрывая любимую от учебы. Однажды Ольге пригрозили исключением, так как она не сдала вовремя зачет по физкультуре. Женя явился на стадион и долго ходил перед преподавателями на руках. Конечно же, Ольга получила зачет, а молодые люди поженились. Ему было 19, ей – 18. 

Они сняли убогое жилье на Лосиноостровской, которая тогда была “областью”. Все удобства находились на улице, купать появившуюся на свет дочь Оленьку было большой проблемой. И хотя Урбанский обожал дочь, его первый семейный опыт оказался очень коротким.

Позже первая супруга, Ольга Урбанская, говорила: Женя был не из тех, кто изменяет. Когда в нем остывало чувство, он честно говорил об этом и уходил.

“Зажат, как Урбанский”

Сначала он так ушел из автодорожного и поступил в горный – все-таки жил в шахтерской местности. Больше всего ему в институте нравился театральный кружок. Преподаватель сразу сказал: “Вам стоит подумать об актерской карьере”. Но, несмотря на всю стать и мощь, Урбанский сильно сомневался в своих творческих возможностях.

И все же в 20 лет он пришел на экзамен в Школу-студию МХАТ. В запасе у него были только стихи его любимого Маяковского, однако он произвел неизгладимое впечатление на приемную комиссию. 

Мастером курса, на который попал Урбанский, был великолепный актер и выдающийся педагог Василий Топорков. Однокурсниками Урбанского стали Олег Табаков и Валентин Гафт. Конечно, и эти великие “выстрелили” не сразу, но Евгений потерялся среди них настолько, что по Школе-студии гуляла поговорка ”Зажат, как Урбанский”. Он больше дружил с младшим курсом, где учились Алла Покровская, Альберт Филозов, Вячеслав Невинный. Чтобы не мотаться на Лосиноостровскую, делил койку в общаге с будущим современниковцем Геннадием Фроловым.

Как-то жена Ольга заметила, что в рассказах Евгения все чаще стало мелькать имя Татьяны Андриканис, которая тогда еще не была Татьяной Лавровой. Красавица с “оленьими” глазами покорила сердце Евгения, и он ушел из семьи.

Отношения у них были весьма романтическими. Жили влюбленные за ширмочкой у Таниной бабушки. Они часами гуляли, читали друг другу стихи, говорили обо всем на свете. И однажды дали друг другу весьма опрометчивую клятву: если кто-то из них изменит другому, даже нечаянно, надо немедленно об этом рассказать.

Несмотря на новую страсть, Евгений помогал семье, тем более что официально он состоял в браке с Ольгой. Как и все студенты, ходил по кастингам. Проще говоря, приходил на “Мосфильм”, открывал все двери, вваливался и спрашивал: “Я вам случайно не нужен”? На дворе уже стояла “оттепель”, требовались герои определенного типа, а Урбанский словно сошел с постамента “Рабочего и колхозницы”. Поэтому ему отказывали, и только за одной дверью вдруг попросили задержаться. Там Юлий Райзман снимал фильм “Коммунист”. Нет, это не была агитка, Райзман хотел показать коммуниста таким, каким его представляли во времена революции: сильного, справедливого, жертвенного. И, хотя у дебютанта Урбанского сначала ничего не получалось и все советовали режиссеру заменить исполнителя, Юлий Яковлевич терпеливо ждал. Он сразу оценил, что молодой актер в свободное время ради роли часами рубит дрова – ведь его герою предстояло в одиночку рубить лес.

Дрова – это прекрасно, но Урбанский даже не мог сыграть любовные сцены, к тому же партнерша, Софья Павлова, была “не его типа”. Павлова в открытую смеялась над Евгением: “Женатый, а ни обнять, ни поцеловать не можешь”. Райзман посоветовал киношной парочке прогуляться в лесок, подальше от посторонних глаз. После этого первая же любовная сцена была сыграна так, что Софье стало аж не по себе. А когда фильм вышел на экраны, Урбанский превратился в кумира советских женщин.

Фильм “поехал” по странам и фестивалям, у Урбанского начали брать автографы на улице, ему уже полагались встречающие на вокзале. Однажды таковой оказалась некая дама, которая воспользовалась служебным положением и осталась в номере у Урбанского до утра. 

Евгений честно рассказал об этом Лавровой. К тому времени они уже снимали жилье и хотели пожениться. Но Татьяна собрала вещи и ушла.

Баллада о солдате

В отличие от всего СССР и зрителей за рубежом, актер не был в восторге от своей работы в “Коммунисте”, он считал, что успех ему обеспечило мастерство Райзмана. К тому же после Школы-студии его не взяли во МХАТ, он стал актером Театра им. Станиславского. Его дебютный выход на сцену точно совпал с премьерой “Коммуниста”, и в театр повалили зрители на “двух Евгениев” – Урбанского и Леонова. Несмотря на разницу в характерах, внешности и амплуа, они были хорошими друзьями.

Урбанский понимал, что мастерство актера оттачивается в театре. На два года он отказался от всех кинопредложений, играл по 25 спектаклей в месяц. Лишь однажды не согласился на роль: его герой должен был отказаться от арестованного отца. Урбанский не сделал этого в реальной жизни и не сделал в искусстве. Яков Самойлович умер сразу после того, как на экраны вышел “Коммунист” с его сыном в главной роли.

В 1959 году к Урбанскому обращается режиссер Григорий Чухрай. Евгению – 27, режиссер старше всего на 10 лет. Но за плечами у Чухрая участие в войне, для Урбанского это было священно. И фильм, который снимал Григорий Наумович, назывался “Баллада о солдате”.

Урбанскому предложили эпизод. Он должен был сыграть фронтовика, потерявшего ногу и возвращающегося домой в сомнениях: стоит ли представать в таком виде перед молодой красивой женой.

Казалось бы, нет проблемы в кино сыграть инвалида, особенно в длиннополой шинели. Но фронтовик Чухрай не мог снимать войну “приблизительно”, а Урбанский не хотел так играть. Изготовили приспособление, фиксирующее согнутую ногу, и в таком положении уже нельзя было передвигаться без костылей. И Урбанский, который всего лишь играл эпизод, часами ходил на костылях, перед тем как войти в кадр. Он понимал, что человек с такой походкой не может иметь уложенную прическу, а его одежда не должна выглядеть только что снятой с вешалки и отглаженной в костюмерной. Наверное, поэтому фильмы о войне тех лет до сих пор смотрят со слезами.

В чистое небо

Потом у Чухрая Евгений Урбанский сыграл, наверное, свою лучшую роль – героического летчика Астахова в картине “Чистое небо”. Казалось, и в его жизни все облака рассеялись. Он вступил в партию и получил наконец отдельную собственную квартиру, и первое и второе по тем временам было очень важно. 

В 1960 году он познакомился с латышской актрисой Дзидрой Ритенберга. За четыре года до этого Дзидра ослепительно блеснула в фильме “Мальва”. Популярные, вызывающе красивые, как про них говорили, Ритенберга и Урбанский быстро стали сначала парой, а потом официальной семьей.

Евгений не гордился своими ролями в Театре Станиславского, хотя у него были заметные работы. Он искал новые краски в кино. Хотел сыграть не социального, а характерного героя. И ему показалось, что в фильме “Директор”, который собирался снимать Алексей Салтыков, его мечта воплотится в жизнь.

Стоял ноябрь 1965 года. Дзидра, которой было уже под 40, ждала первого ребенка. Натурные съемки для “Директора” закончились, и теперь надо было улетать в пустыню – там должны были сниматься трюки. Прототипом главного героя был Иван Лихачев, впоследствии директор ЗИЛа. И в фильме должен был “состояться” международный автопробег по пескам, демонстрирующий мощность первых светских “полуторок”.

На этих съемках трагически оборвалась жизнь Евгения Урбанского.

Если бы его биографию воплотили в кино, зритель бы сказал: Голливуд, в жизни так не бывает. И сейчас вокруг этой трагедии много всего такого, что похоже и на правду, и на легенду одновременно. Знакомые с Урбанским люди утверждали: еще в юности цыганка нагадала ему, что он умрет в 33 года и на эти съемки Евгений улетал с тяжелым сердцем, а в Средней Азии часто говорил о близкой смерти. 

Другие рассказывают, что актер перед вылетом забыл положить в чемодан галстуки и Дзидра кинула ему целый клубок – на выбор. То ли этот клубок попал в дверь прямо в квартире и захлопнул ее перед носом Урбанского, как бы призывая остаться дома. То ли актер уже стоял на улице и галстуки упали на козырек подъезда, поэтому Урбанскому пришлось возвращаться, что является дурной приметой.

А многие рассказывают, что 5 ноября 1965 года Евгений Урбанский находился в прекрасном настроении, любовался пейзажами пустыни. Заглянул в глазок камеры и сказал: этот крупный план я дублеру не отдам. Тем более что за рулем сидел мастер спорта по гонкам Юрий Марков.

Машина должна была перепрыгнуть через бархан. Первый дубль прошел хорошо, но то ли второй режиссер, то ли сам Урбанский захотели еще. После перелета автомобиль уткнулся носом в песок. Маркова удалось вытащить, он был весь в крови, а Урбанский оказался придавленным металлической конструкцией. Он прожил еще 45 минут.

В положенный срок Дзидра родила здоровую девочку, которую назвали Евгенией. Замуж она больше не вышла. Ни одна из дочерей Урбанского не стала актрисой, известно, что у них обеих есть дети.Урбанский имел очень скромное звание – заслуженный артист РСФСР. Но похоронили его на Новодевичьем кладбище, где находили приют истинные богатыри советского искусства.