12 февраля — день рождения Василия Ивановича Чуйкова, полководца, который не сдал Сталинград.

Строго говоря, во время Сталинградской битвы маршалом Чуйков не был. Он получил это звание только через 10 лет после Победы. И «звездочки» за события на Волге ему не вручили. Говорят, он очень обижался, даже подрался с одним из своих коллег-военачальников, который больше находился на виду.

Таков был Василий Иванович Чуйков: прямой, жесткий, часто – жестокий. Но солдаты его любили. А о том, как он относился к тем, кто выполнял его приказы, свидетельствует последняя воля Чуйкова. В возрасте за 80, страдая от смертельного недуга, он попросил похоронить его не в Кремлевской стене, а «…на Мамаевом кургане в Сталинграде, где был организован мной 12 сентября 1942 года мой командный пункт. … Там захоронены тысячи бойцов, которыми я командовал …»

Конюх и староста

Чуйков родился в семье, где было восемь сыновей и четыре дочери, в Серебряных Прудах. Сейчас это Московская область, тогда – Тульская губерния.

Родители его заслуживают отдельного рассказа. Отец, Иван Ионович, служил конюхом у графа Шереметева и обладал неимоверной силой. На Масленицу всегда участвовал в кулачных боях. В церковь ходил не часто, а вот жена его, Елизавета Федоровна, была очень набожной и стала старостой сельской общины.

В 1936 году, когда уже шла «охота на ведьм», женщина, узнав, что их церковь собираются взорвать, не побоялась и прошла пешком 160 км до Москвы, добилась приема у другого старосты, «всесоюзного», Михаила Калинина. И храм не только не взорвали, но и не закрыли. Родители Чуйкова родились в один год и умерли с разницей в три месяца в 1958 году в возрасте 93 лет.

Китайская грамота

Проучившись четыре года в церковно-приходской школе, Василий отправился в город на заработки. Через несколько лет вернулся к себе в деревню. Братья его служили на Балтийском флоте и с наступлением революции сразу приняли сторону большевиков. Они и сагитировали Василия записаться в Красную армию. Это было в 1918 году, а через год Чуйков уже командовал полком. Он прекрасно осознавал, что, если бы не новая власть, никогда бы он не сделал такую карьеру, и был всегда предан этой власти, однажды ей присягнув.

За время Гражданской войны Василий Иванович получил четыре ранения, в том числе два ранения в ногу, из-за которых потом был вынужден пользоваться тростью. Тогда же последовали его первые боевые награды – орден Красного Знамени, золотые часы и золотое оружие. В те годы, а Чуйков был еще очень молод, уже проявился его талант командира, и после Гражданской, молодого военного, не имевшего практически образования, сразу направили в Академию им. Фрунзе, где он дополнительно окончил Восточный факультет и, насколько мог, выучил китайский язык.

В Китае у Советского Союза были важные стратегические интересы, но там в это время боролись за власть Мао Цзэдун и Чан Кайши, а страну атаковали японцы. И Чуйков показал себя искусным дипломатом, лавируя между двумя китайскими лидерами, чтобы сплотить их в борьбе против общего врага. Партия бросала Чуйкова на разные направления, однако на момент начала Великой Отечественной Василий Иванович оказался именно в Китае.

Как это было

В Москву его вызвали только весной 1942 года, хотя он постоянно писал рапорты и просился на фронт. К концу лета положение в Сталинграде стало совершенно катастрофическим. Не случайно в июле 1942-го появляется знаменитый приказ Сталина № 227, который назвали «Ни шагу назад!». О гуманности этого приказа очень хорошо рассуждать, сидя в кресле и не решая судьбу целой страны.

Видимо, в тот момент в Сталинграде требовался человек с таким характером, как у Чуйкова. Вопрос о его назначении командующим 62-й армией решали Хрущев, занимавший высокие посты в ставках разных фронтов, и Андрей Еременко, командующий Юго-Восточным (Сталинградским) фронтом. Чуйков очень коротко сказал: надо будет умереть – умрем. Но умереть было проще, чем отстоять город.

Есть воспоминания участников Великой Отечественной войны, которые специально записывались по горячим следам. К сожалению, потом они были «припудрены и отлакированы». Но в тот момент Чуйков признавался, что свою деятельность в качестве командующего армией начал с расстрела нескольких командиров и комиссаров, не справившихся с паническим настроением. Об этом свидетельствовал доктор исторических наук, профессор ВШЭ Олег Будницкий.

Панику Чуйков изживал с особой жестокостью и делал так, чтобы известно было всем. Он имел на это право. В некоторых дивизиях (обычно насчитывает в среднем 10-12 тысяч человек) оставались по несколько десятков бойцов. Отдельные командиры под любым предлогом просили переправить их в тыл. Люди, сидя в окопах, специально поднимали руку, чтобы их ранили…

Приступив к командованию, Чуйков постоянно направлял во все вверенные ему подразделения связистов, потому что был уверен: докладывая, многие врут. Штаб Чуйкова находился не где-то в безопасном месте, а на самой передовой, во что потом не верили немецкие военачальники. Когда штабистам приносили суп, там плавали осколки от снарядов, человек мог пойти в туалет и уже не вернуться.

В Сталинграде Чуйкова мучила страшная нервная экзема на руках, ему бинтовали кисти, на бинтах постоянно проступала кровь, а кто-то посмел сказать, что генерал воюет в «белых перчатках» и с тросточкой.

Как самый страшный день Чуйков вспоминал 14 октября 1942 года, когда в одном только штабе был убит 61 человек, что происходило на передовой, можно только представить. В командном пункте армии разлилось восемь бензобаков и три дня был страшный пожар, в пяти метрах ничего не было видно, а в этой обстановке надо было принимать решения.

Вместе с Еременко Чуйков разработал так называемую тактику уличного боя. На самом деле это были бои в домах, за каждый этаж, за двор, за сарай. Действовали ручными гранатами, штыками и лопатами. Это были бои лицом к лицу, самые страшные, где уже решала не выучка, а что-то такое, чего в обычной жизни не понять. Чуйков вспоминал и такие случаи: советские бойцы находились в огромной трубе, и их окружили вдвое больше немцев. Когда идет бой, этого никто не замечает. И наши бойцы послали наружу раненого с запиской, чтобы свои же по ним специально открыли огонь.

Заговоренный

Вместе с Василием Ивановичем в Сталинграде и в других местах воевал его брат Федор. Однажды Василий вручил брату письмо, велел переправиться через Волгу в тыл. Он прямо сказал: «Хочу, чтобы хоть кто-то из нас остался в живых». Письмо должна была прочитать жена Валентина в случае, если останется вдовой. Содержание этого послания так и осталось неизвестным, хотя Чуйков был убежден – ему из Сталинграда живым не выбраться. К слову, все братья Чуйковы воевали и все вернулись не искалеченными. Мать считала, что это она, сохранив храм, отмолила детей у войны.

Сам Василий Иванович, коммунист до мозга костей, был в глубине души человеком верующим. По настоянию матери, отправляясь на фронт, он положил в партбилет собственноручно переписанную молитву.

Однажды в 1943 году Чуйков вместе с офицерами инспектировал передовую. Дело было осенью, в распутицу, дорожных указателей там, понятное дело, не стояло, в общем, наши попали на нейтральную полосу, еле под огнем добрались к своим, к какой-то избушке. В это время уже распространилась паника, что генерал пропал. И Чуйков был вынужден дать радиограмму о месте пребывания. Сообщение перехватили, и на хижину пролился массированный огонь. Василий Иванович просто вышел, встал к стене и не двигался.

Когда немецкие самолеты улетели, он обернулся и увидел, что стена вся в дырах, а на нем ни царапины. Хотел перекреститься, но пальцы свело судорогой, и он перекрестился кулаком. С тех пор в самых тяжелых ситуациях так и поступал.

Маршал, отец скульптора

После Сталинграда подразделения под командованием Чуйкова одержали еще немало побед на территории Украины, Польши, Германии. Именно на командном пункте этого военачальника был подписан документ о капитуляции Берлинского гарнизона. Войну Василий Иванович окончил дважды Героем Советского Союза.

Он долго командовал Группой советских войск в Германии, занимал высокие посты, вплоть до Главкома сухопутных войск. Его родители успели увидеть сына в маршальских погонах.

До войны у Чуйкова родились две дочери, а в 1946 году появился сын Александр, названный в честь Суворова. Отец мечтал о том, что сын выберет военную карьеру. Но Александр Васильевич стал скульптором, и Чуйков-старший смирился с этим, во многом из-за того, что очень подружился с Евгением Вучетичем, автором знаменитого монумента на Мамаевом кургане.

Именно там он и завещал себя похоронить. Его воля, несмотря на попытки властей соблюсти официальный ритуал с закладкой праха в Кремлевскую стену, была выполнена в марте 1983 года.