При своих восточных корнях он был самым “западным” певцом СССР.
В 60-70-х годах в Советском Союзе было достаточно хороших баритонов. Многие из них, в дополнение к прекрасным голосам, обладали заметной внешностью и ростом. Но когда они стояли, такие красивые и правильные, на сцене и пели, допустим, о любви, то казалось, что своих слушательниц они зовут на комсомольскую стройку. А вот из Магомаева постоянно била живая энергия, ему было “места мало, и неба было мало, и земли”, как он сам же пел в песне “Свадьба”. И даже когда он тратил свой бархатный тембр на что-нибудь патриотическое, женщины всё равно чувствовали себя героинями фильмов, на которые дети до 16 лет не допускались.
Магомаев танцевал во время выступлений твист и носил “бачки” — особым образом подстриженные виски. И то, и другое остальным было запрещено. В 1974 году, в своем концерте, который в прямом эфире транслировался из Колонного зала Дома союзов исполнил битловскую Yesterday. Одинаково шикарно выглядел в клетчатых пиджаках и белых смокингах. Он в 31 год стал народным артистом СССР, при этом не то что не вступив в партию, но даже не побывав в комсомоле.
Когда говорят про успех Муслима Магомаева, всегда добавляют эпитет “оглушительный”. Никто не мог представить, что таким же оглушительным — по внезапности — станет его уход с большой сцены, без заявлений и прощальных туров. Он ушел не в должности, не в политику, а в частную жизнь, о которой иногда рассказывал тележурналистам. При этом курил одну за одной. Дымом был окутан не только экран. Мы до сих пор многого не знаем о человеке, который для всех был олицетворением “советской мечты”.
Кавказский меловой круг
Муслим родился 17 августа 1942 года в Баку. Легко подсчитать, что родители “сделали” ребенка, когда по советской земле шла война. Отцу, Магомету Магомаеву, театральному художнику, на момент появления сына, было 24. Матери, актрисе — всего 20. Ее сценический псевдоним звучал как Айшет Кинжалова. Молодые люди познакомились то ли в Майкопе, где Айшет играла в театре, а Магомет оформлял спектакль, то ли в “национальной студии” творческого вуза. По отцу девушка была турчанкой, по матери — наполовину адыгейкой наполовину русской.
Отношения Муслима Магомаева с матерью — одна из главных загадок его жизни. Началось все, видимо, когда Магомет привез красавицу невесту в родительский дом. К тому моменту его отец, пионер азербайджанской классической музыки Муслим Магомаев-старший, уже умер. А его вдова Байдигюль, наверное, не желала видеть в качестве невестки молодую актрису, мечтавшую о карьере. В одном из интервью у Магомаева промелькнуло: его отец даже не очень-то верил в то, что супруга захочет рожать.
Старший брат Магомета Джамал в это время занимал пост заместителя народного комиссара снабжения вооружениями фронта Азербайджанской ССР. Семья пользовалась большим уважением не только в Баку, но и во всей республике. Наверняка Магомет мог избежать призыва, но он, несмотря на рождение сына, добровольно отправился на войну. Позже Муслим читал его письма с фронта, которые были исполнены неподдельного патриотизма. На фронте Магомет Магомаев вступил в партию, за храбрость был удостоен нескольких орденов. Он погиб незадолго до Победы и был похоронен в польской земле.
Айшет ради продолжения артистической карьеры уехала в Вышний Волочок. Муслим остался с дядей Джамалом и бабушкой, скорее всего, этого требовали неписаные восточные законы — сын должен расти в семье отца. В один из приездов Айшет буквально выкрала ребенка. Мальчик вместе с няней пошел провожать ее на вокзал, Айшет отослала няню что-то купить в тот момент, когда поезд должен был отправиться. В общем, примерно как в пьесе “Кавказский меловой круг”, где маленького ребенка тянули в разные стороны.
Какое-то время Муслим жил в Вышнем Волочке, а потом, вернувшись в Баку, поразил бабушку и дядю “простыми русскими словами”, которых нахватался от мальчишек. О дальнейшем Муслим Магометович всегда рассказывал очень скупо, дескать, его вырастила семья дяди, который дослужился до министра промышленности и члена ЦК Компартии Азербайджана. А Айшет кочевала по театрам, нигде долго не задерживаясь.
Ее земной путь закончился в Мурманске, где она и умерла в 2003 году. Магомаев к этому времени обладал огромной славой и при желании легко мог бы обеспечить матери квартиру в Москве. Но, по воспоминаниям людей, близко знавших Айшет Ахмедовну, певец не часто виделся с ней, еще реже — со своими единоутробными братом и сестрой. Говорят, что Айшет всегда с трепетом ожидала праздничных “голубых огоньков”, где непременно участвовал ее сын. Во время выступлений Муслима она всегда плакала, даже под его самые задорные песни.
Частичная глухота
Муслим был очень одаренным ребенком. От отца ему передался талант художника, от матери, деда и многочисленных родственников — музыкальные способности. А еще мальчик обожал всякие технические штуки, бабушка даже боялась заходить в его комнату, там могло что-нибудь взорваться или “закоротить”. В школе Муслим был довольно хулиганистым, его быстро исключили из пионеров, чему он был просто счастлив: по словам артиста, пионерский галстук его душил. Согласно его воспоминаниям, он так никогда и не вступил в комсомол. Это, конечно, удивительно, потому что написанное в анкете “не комсомолец” могло перечеркнуть любую, даже самую талантливую биографию. А Магомаев уже в 20-летнем возрасте выступал на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Хельсинки, то бишь в столице капиталистической страны. Кто обеспечивал ему “зеленый свет” в такой деликатной ситуации, история умалчивает.
Свой волшебный голос он “получил” уже в 14 лет и перешел в школу при Бакинской консерватории. Через год он тайком от семьи выступил в Доме культуры бакинских моряков. Затем он стал студентом Бакинского музыкального училища, где познакомился со своей первой супругой, Офелией Велиевой. Муслим был внуком классика азербайджанской музыки, зато отец Офелии работал в Академии наук. Обе семьи были не в восторге от предстоящего брака, родные Муслима даже прятали паспорт. Теща скептически отнеслась к зятю и, как неохотно рассказывал певец, ему многое пришлось пережить в этой семье.
Чтобы заработать, Муслим стал солистом Ансамбля песни и пляски Закавказского военного округа, но молодая жена не хотела отпускать его на гастроли. В 1963 году у пары родилась дочь Марина и примерно в это же время брак завершился по обоюдному согласию. Сегодня Марина Муслимовна, единственный официальный ребенок Магомаева, живет в США. Замуж она вышла за сына поэта-песенника Геннадия Козловского, с которым сотрудничал певец.
Интересно, что в военном ансамбле он был вольнонаемным, но руководство немедленно захотело призвать талантливого и яркого внешне солиста в армию. Однако друг семьи, профессор-отоларинголог, выдал Магомаеву справку, что певец “не годен к строевой”…из-за частичной глухоты.
Московита веро
Весной все того же 1963 года Муслим Магомаев принимал участие в фестивале, который представлял в Москве цвет культуры и искусства Азербайджана. Высокий, худощавый, с глазами-маслинами артист приковал к себе внимание сразу после выхода на сцену. А уж когда он запел…Он исполнил два абсолютно разноплановых номера — песню Вано Мурадели “Бухенвальдский набат” и каватину Фигаро из оперы Россини “Севильский цирюльник”. Публика взорвалась бурными аплодисментами, а сидевшая в правительственной ложе Кремлевского дворца съездов министр культуры Екатерина Фурцева воскликнула “Наконец-то у нас есть баритон!”. Наверное, она хотела сказать “красавец баритон”, но постеснялась.
Сразу после этого Магомаева отправили на стажировку в итальянский театр Ла Скала. Как позже рассказывал Муслим Магометович, им, нескольким молодым певцам, не удалось в полной мере перенять секреты итальянских исполнителей, потому что театр работал несколько месяцев в году. Зато он и будущий знаменитый тенор Большого театра Владимир Атлантов покорили простых итальянцев тем, что регулярно наведывались в один и тот же бар и заказывали себе по стакану русской водки, которую местные жители пили стопочками, одну-две за вечер.
Широкому зрителю эти подвиги были неизвестны. Но то, что в Магомаеве была необыкновенная внутренняя свобода и абсолютно не советский аристократизм, очень чувствовалось. Тогда наши люди не употребляли слов “сексуальный, харизматичный”, однако Магомаев был именно таким. При нем отечественная эстрада перестала быть серой, статичной и бесполой. Сейчас иногда говорят, что он не пел “патриотические песни”. Неправда, пел. Мог с детским хором исполнить “Наша Родина — Революция” или “Я о Родине пою”, но это все равно делалось на недосягаемом для многих уровне. Из Италии он привез так называемую “песню итальянских партизан”, которую у нас называют “Белла чао”. Эту вещь обожал Брежнев и при первых тактах готовился подхлопывать ритмичному рефрену.
Петь птицы перестали…
Много позже Магомаев признавался, что как исполнитель никогда он не любил безумно популярные у народа “Свадьбу” или “Королеву красоты”, которые написал его друг Арно Бабаджанян. Это были настоящие шлягеры, но в них невозможно было показать все переливы его голоса, который поднимался до тенора и “падал” до баса. Своими любимыми композиторами он называл Оскара Фельцмана и — в первую очередь — Александру Пахмутову. Именно она создала для него неповторимую по красоте и драматизму песню “Мелодия”, которая стала гимном трагической любви.
После Италии Магомаеву предложили стать солистом Большого театра. Казалось, нет выше цели у человека, которому природа подарила голос. Однако Магомаев отказался, хоть он периодически выступал на многих оперных сценах. Он говорил, что боялся потерять свободу, и личную, и творческую, ведь опера требует строжайшей самодисциплины. К тому же вряд ли ему улыбалась роль “национального кадра” в этом храме искусств. Восток — дело тонкое, а Большой театр в чем-то еще тоньше.
Зато Магомаев оставил за собой право одновременно исполнять хитовые арии из опер и петь Трубадура и Атаманшу в мультике “По следам Бременских музыкантов”. Кстати, за эту работу он не взял гонорар.
О щедрости Магомаева ходили легенды. Дело даже не в том, что он в одиночку оплачивал банкеты для друзей. Он мог петь с балкона гостиницы для тех, кто не попал на концерт. Когда в ноябре 1974 года он играл скромную свадьбу с великолепной певицей, солисткой Большого театра Тамарой Синявской, под окнами ресторана собралась толпа поклонников. Несмотря на холод, Муслим распахнул окна и поблагодарил людей песнями. А потом лечился от бронхита.
Конечно, ему покровительствовали, и в первую очередь — Первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана, а с 1993 по 2003 гг. — Президент Азербайджанской республики Гейдар Алиев. Когда в 1977 году умер дядя Муслима Джамал, политик назвал Магомаева своим сыном. Рассказывают, что после смерти Гейдара Алиевича Магомаев долго не мог оправиться от горя и окончательно перестал появляться в концертах.
Муслим Магомаев выпустил несколько книг, в том числе о творчестве итальянского певца Марио Ланца. Он играл в нескольких художественных фильмах, получил даже заглавную роль в картине про знаменитого поэта и философа Низами. Что интересно, озвучивал его Вячеслав Тихонов, и Магомаев потом считал, что голос Тихонова не подходит к созданному им образу. Наверное, в нем все-таки жила обида за то, что песни, первоначально записанные для фильма “Семнадцать мгновений весны”, в итоге исполнил его друг и коллега Иосиф Кобзон. Режиссер Татьяна Лиознова сказала: “В этом исполнении слишком много Магомаева!”.
Да, он был таким — моментально узнаваемым, ярким и свободным, как его любимое Каспийское море. При этом Магомаев оставался восточным человеком в высшем смысле слова — он был одновременно щедр и скромен. Никогда не распространялся о своих романах и не трепал имена. Он говорил, что в его жизни было три больших любви — музыка, Тамара Синявская и дочь Марина.
Он ушел в 66 лет от сердечного приступа. После того как тысячи москвичей простились с великим певцом, его тело транспортировали в Баку. Он упокоился рядом со своим дедом на Аллее почетного захоронения.
