Его фильмы получали многочисленные “розы” на зарубежных фестивалях и бесконечные “шипы” от советских киночиновников.
Григорий Наумович снял три выдающихся фильма, и все они — о войне. “Сорок первый” — о Гражданской, “Баллада о солдате” и “Чистое небо” — об Отечественной. В этих картинах почти нет боевых эпизодов, главное — судьбы молодых и красивых людей, изломанные, а то и перечеркнутые. От Чухрая все время требовали добавить то патриотизма, то оптимизма, то пафоса, но он снимал так, как считал нужным, и не шел на уступки. Потому что снимал о том, что пережил сам.
Война “от звонка до звонка”
Чухрай родился 23 мая 1921 года в Мелитополе. Отец, Наум Рубанов, рано ушел из семьи, и мать, Клавдия Петровна, дала сыну свою фамилию. Их маленькая семья часто переезжала. Клавдия выучилась на юриста, но в 1932 году, во время голода, они буквально бежали — сначала в Кисловодск, затем в Пятигорск, где женщине удалось устроиться библиотекарем. Следующим городом был Баку, там Клавдия Ивановна работала уже старшим следователем милиции. Частая смена места жительства дала Грише массу впечатлений, но плохо отразилась на учебе.
Наконец мать и сын возвращаются в родные места, и у Григория появляется отчим, Павел Литвиненко. Именно в честь него Григорий Наумович назвал своего сына, известного режиссера. Но это в будущем, а пока отчима отправляют в Москву, на учебу в академию соцземледелия, и 14-летний Гриша, с его украинским акцентом, оказывается в столичной школе. Естественно, над ним все смеются, и он предпочитает проводить часы не в классе, а в кинотеатре.
Григорий Наумович до старости имел колоритную внешность и наверняка бы сделал достойную актерскую карьеру, но он захотел стать режиссером. Однако почти сразу вслед за аттестатом юноша получил повестку из военкомата. В апреле 41-го его перевели в лагерь, где готовили радистов. Поэтому к началу Великой Отечественной войны, которая застала его в Полтаве, Чухрай считался опытным бойцом.
Он прошел войну “от звонка до звонка”. Его неоднократно забрасывали в тыл противника, он несколько раз переходил линию фронта — а там могли убить и свои, и чужие. Воевал в составе Сталинградского, Донского, 2-го и 3-го Украинских фронтов. Был несколько раз ранен, дважды — тяжело. Последнее ранение получил в апреле 1945 года в боях за Вену. Известие о Победе встретил в госпитале.
Безвременье
Старший лейтенант Чухрай не обладал нужными знаниями, и поначалу набиравшие курс во ВГИКеСергей Юткевич и Михаил Ромм засомневались. Но услышали такие слова: “Если кто-нибудь в бою не оправдывал наших надежд, то не потому, что не знал приемов боя или обращения с оружием, а потому, что в критический момент ему не хватило чувства долга и собственного достоинства. Я старался поддерживать эти чувства. В искусстве буду делать то же”. И Чухрай впоследствии сдержал свое обещание.
Диплом он получил в год смерти Сталина, советский кинематограф как бы застрял на перепутье. Было ясно, что в прежнем стиле снимать уже нельзя, а как по-новому — никто не понимал. Тем более что будущие мэтры советского кино Григорий Чухрай, Александр Алов, Владимир Наумов и другие оказались на студии им. Довженко, где царил полный творческий “отстой”. Работы не было, бывшие фронтовики жили впроголодь. Владимир Наумов вспоминал, что они тырили яблоки по частным садам.
В это время на студии сдавалась картина, сценаристом которой был многократный лауреат Сталинских премий драматург Корнейчук. И Чухрай не побоялся выступить против не понравившегося ему сценария. Украинское начальство чуть не исключило молодого нахала из партии. Но в Москве обрадовались: нашелся тот, кто высказал мэтру всю правду о его “творчестве”. Чухрая вызвал к себе Иван Пырьев, директор киностудии “Мосфильм”. Иван Александрович восхищался фронтовиками, и он сразу спросил: “Что вы хотите снимать?”. А Чухрай давно подступался к рассказу Бориса Лавренева “Сорок первый”.
“Сорок первый”
Сейчас, конечно, трудно понять, что “такого” было в этом рассказе. Ну, подумаешь, полюбили друг друга парень и девушка из разных социальных слоев, об этом сняты километры мексиканских сериалов. Но у Лавренева это были боец Красной армии снайпер Марютка, убившая 40 вражеских офицеров, и белогвардейский поручик с диковинной фамилией Говоруха-Отрок. Волею судьбы парень и девушка некоторое время проводят на безлюдном побережье Аральского моря. Где-то идут бои, но в рыбацкой хижине — обманчивое спокойствие, и у молодых людей появляется возможность поговорить, понять, а потом и полюбить друг друга.
Однажды на горизонте показывается судно, выясняется, что на нем — белые. Поручик искренне радуется, что их наконец спасут, бежит к своим, а Марютка в панике стреляет ему в спину.
“Сорок первый” был написан в 1924 году, в 1926 году поставлен знаменитым Яковом Протазановым. И 30 лет все считали: Марютка правильно застрелила поручика, потому что белогвардеец — это враг со всеми вытекающими. Но Чухрай снял о другом. О том, что война — трагедия, потому что в ней погибают молодые красивые люди, которые могли бы учиться, любить, растить хороших детей. Доходило до того, что сценарист Колтунов хотел снять свою фамилию из титров, называя фильм “белогвардейской стряпней”.
Но ленту посмотрел Никита Сергеевич Хрущев, растрогался и распорядился отправить на Каннский фестиваль. Европа была в шоке. Там не верили, что русские могли снять столь необычный фильм о Гражданской войне. “Красное чудо”, “гвоздь в гроб догматиков от искусства” — это только некоторые реплики из зарубежной прессы. Фильм получил специальную премию в Каннах “За оригинальный сценарий, гуманизм и романтику”.
“Баллада о солдате”
Переживший ранения и контузии, но оставшийся живым Чухрай, как и многие фронтовики, испытывал чувство вины перед своими ровесниками, не вернувшимися домой. И он хотел, чтобы зрители, смотревшие его фильмы, взглянули на воевавших его глазами. Говорят, что больше всего он ненавидел многочисленные картины о войне, где показывали генералов, стоящих у карты и выдававших планы один гениальнее другого. В реальности, по его мнению, все было намного бездарнее и страшнее.
Съемки фильма “Баллада о солдате” с самого начала сопровождали различные ЧП. То авария на площадке, то Чухрай заболел брюшным тифом. И Григорий Наумович вдруг понял: это знак, на главные роли выбраны не те актеры. Сначала были утверждены его любимец Олег Стриженов и Лилиана Алешникова. Но Стриженову было уже 30, а он должен был играть 19-летнего парня. И тогда Чухрай решился на отчаянный шаг: он выбрал никому не известных студентов Владимира Ивашова и Жанну Прохоренко.
Это был далеко не единственный и не главный “проступок” Чухрая, по мнению киноначальства. “Зачем вы прямо в начале фильма сообщаете что Алеша погиб?”, “Почему он подбил два танка “от испуга” и вместо ордена предпочел отпуск, чтобы починить крышу матери?”, “Почему вы показываете в фильме неверную жену?” — вопросы и требования переделать сценарий постоянно сыпались на голову режиссера, но ни он, ни сценарист, тоже фронтовик Валентин Ежов, не уступили.
Картину, как ни странно, опять спас Хрущев. В итоге “Баллада о солдате” собрала более ста международных наград, это самый титулованный советский фильм. И одна из самых пронзительных и честных картин о войне.
“Чистое небо”
Казалось бы, после стольких признаний Чухраю уже ничего не стоило снять “Чистое небо”, тем более что на дворе стоял 1961 год. Вроде бы последние родимые пятна сталинизма исчезли с нового лица страны. Хотя поначалу сценарий фильма о летчике, написанный Даниилом Храбровицким, был несколько другим. Акцент в основном делался на профессиональных успехах пилота, преодолевающего звуковой барьер. Чухрай отправил сценарий специалистам, и те указали на ряд исторических и технических неточностей.
И тогда Григорий Наумович сделал из этого историю аса, который героически сражался во время войны, попал в плен, бежал, а потом на долгие годы был отлучен от любимого дела, исключен из партии и лишен всех наград. И только в финале (по сюжету, вскоре после смерти Сталина) его вызывают в “большой партийный дом” и он выходит оттуда, сжимая в руке Золотую Звезду Героя Советского Союза.
С самого начала съемок Чухрая поддержала министр культуры Екатерина Фурцева. Но однажды она потребовала показать ей готовый материал: во-первых, съемочная группа уже израсходовала все выделенные средства, а во-вторых, министру поступил донос на то, что снимают фильм — “плевок в нашу партию”. Екатерина Алексеевна посмотрела, обвела взглядом настороженно притихший зал и сказала: “Но ведь это всё — правда!”. А потом добавила, чисто по-женски: “И девушка хорошо играет…”, имея в виду действительно выдающуюся работу Нины Дробышевой. Ну а в том, что в этом фильме свою лучшую роль сыграл Евгений Урбанский, сомневаться не приходилось и не приходится. Кстати, все денежные долги съемочной группы были закрыты.
Вот так Чухрай снял три своих шедевра. К сожалению, больше картин такого уровня ему сделать не довелось. Во-первых, очень трудно было не снижать планку, и Чухрай это понимал.
К тому же в 1977 году он сделал попытку еще раз нетривиально высказаться о войне фильмом “Трясина”. В нем рассказывалось о матери, которая потеряла на фронте старшего сына и решила не пустить туда младшего, спрятав его на чердаке. Несмотря на выдающуюся игру Нонны Мордюковой, против фильма восстало армейское начальство, в частности Главное политическое управление армии. Фильм был перемонтирован, из него удалили несколько эпизодов. В результате картина прошла “малым экраном” и была прохладно принята зрителями.
Много сил у Григория Наумовича отнимала организационная деятельность. В 1965 году он на 10 лет возглавил Экспериментальное творческое объединение, где практически в “капиталистических” условиях были сняты такие шедевры советского кино, как “Белое солнце пустыни”, “Иван Васильевич меняет профессию”, “Не горюй!” и многие другие. Чтобы снять в объединении у Чухрая, стояла очередь.
Чухрай внес и еще один, весьма ценный вклад, в развитие отечественного кинематографа. Его сын, Павел Чухрай, тоже стал режиссером. Это им поставлены знаменитые фильмы “Ты иногда вспоминай”, “Клетка для канареек”, “Вор”, “Классик”, “Водитель для Веры”.
Григорий Наумович Чухрай умер 28 октября 2001 года.
